•История•: "Руслан и Динара". История одиночества, боли, борьбы за жизнь и счастье. Много

добрый вечер! вопреки всем козням моей обдолбанной сети, я все таки зашла, и назло всему решила продолжить )))) Кто со мной на ночное бдение, ручки вверх! ))))

********
Наверно я должна была упасть в обморок. Я не ела в этот день ничего, не пила. Была слишком взволнована и обрадована воссоединению семьи. А когда увидела его… У меня был натуральный шок. Наверно надо было ударить его, рассказать всем, что он за лицемер, или просто как предлагала я в первом случае, красиво упасть в грязь, потеряв сознание.
Но я… Истощилась. Даже падать на землю у меня не хватило сил, Я лишь успела заглянуть в его странно поблескивающие глаза, и отвернувшись уйти. Меня не заметили. Точнее моего ухода. Это было хорошо наверно, но у меня все нервы, чувства словно одеревенели. Деревянная кукла, которой может играться кто угодно, кому не лень. Я шла обратно в дом, а сзади слышались радостные возгласы приветствия и крики ребятни.
Меня окликнул Ислам, и схватив за руку, развернул к себе лицом.
Между его бровями пролегла хмурая складка. Он словно через силу заставлял себя говорить, произнесс:
-Почему ты уходишь в такой момент?! Поприветствуй гостей! Потом пойдешь.
Я сжала обескровленные холодные губы, мягко высвободила руку и отрицательно покачав головой, развернулась к дому и пошла.
Вдруг Ислам произнес то, что меня просто ошеломило.
-Поговори с ним!
Я застыла, словно пораженная молнией.
-Он объяснит тебе все. Не уходи сейчас, когда он наконец решился предстать перед нашей семьей.
Пришел конец света? Или все таки ядерная волна не обошла братца в суровых восьмидесятых годах? Что с ними случилось, раз он за него выступает в его защиту? Но я была слишком больна, чтобы отвечать, чтобы спрашивать, чтобы видеть кого либо, и поэтому в повисшем молчании просто направилась в затихший дом. Не могу никого видеть. Мне слишком плохо, и я не хочу чтобы кто то видел мою боль.

***************
Иногда, когда пытаюсь вспомнить момент нашей с ней встречи, она не помнит. А я помню. Все.
Это бывает так смешно, когда она наморщив лобик, пытается вычислить, вычленить меня из толпы, которая была тогда в той комнате. Глупышка…
Я знал ее. Я помнил ее. Я любил ее вечность.
Тот день, когда увидел ее впервые, я понял что такое смешная и задорная девчонка. Была свадьба знакомого, на которую меня пригласили. Собравшись вместе, дружною пацанскою гурьбою, мы веселились подальше от старикашек и бабулек. Я себя чувствовал в какой то эйфории. Такое иногда бывает, когда гормоны в голову ударят. Хотелось танцевать под горячую лезгинку. Тот миг, когда к нам присоединились девушки, стал самым интересным и вкусным. Все стали в круг, и заиграла кровь у веселящихся.
Я танцевал не раз, и не два. У самого не было особого желания, но когда парни выталкивали меня как девицу какую то, становилось неприятно ломаться, и я начинал танец. Как правило приглашал из девушек тех, кто стоял впереди. Те кто стояли сзади были как правило страшными, или у них были строгие родители, браться, сестры бабушки и учительницы. Мне такие мороки нафиг не нужны, тем более когда цель не оправдывает усилия. Это было моим законом, правилом, принципом от которого я старался не отклоняться.
В ту ночь, жаркую летнюю, в свете огромных ламп, с прилипшей ко лбу челкой от пота, я танцевал не зная усталости и боли в ногах. Я словно орел порхал, то начинал крутиться как дикий зверь. Танец и вправду был неплох, судя по громкости хлопков и выкриков парней.
Вдруг мое внимание зацепила нескладный яркий подросток в темной толпе девушек. Еще не девушка, но и не ребенок.
Большие красивые глаза, длинные светлые волосы, и красивое платье которое удачно скрывало угловатость ее фигуры… Все это сделало то, что меня самого удивило в ту же самую секунду.
Я как идиот поперся в задние ряды, делая знаки расступиться, и не остановился пока не представил толпе эту девчонку. Ребенок… Но… Я словно завороженный стоял перед ней, приглашая на танец.
И знаете, какая еще причина была того, что я не приглашал тех кто стоял сзади? Из за всех перечисленных причин, и потому что я боялся отказа. А такие  как правило стояли сзади. И я вдруг очнулся, и дал себе мысленную затрещину. Идиот!!! Я теперь стоял перед ребенком, и ждал пока она выйдет со мной в круг. Она стояла сзади, и она могла мне отказать. Она уже приподняла на меня свои глаза, и хотела мне отказать. Я вдруг не вытерпел  того, что меня ждало, и сделал то, что сделал бы идиот. Как дурак поманил ее протянутой рукой, как в фильме матрица, Киану звали драться. Все рассмеялись.
Почувствовал себя соперником, бросающим вызов маленькой девочке, а про себя молился чтобы она его приняла. Не только позора хотел избежать, но почему то хотелось и потанцевать. С этим недодевушкой. С этим недоребенком….
Она вдруг прищурила свои большие глаза, и сделала шаг, от которого мое сердце замерло. Она вышла в танец.
Как мы танцевали!
Я словно впавший в детство пацан, она – словно взрослая и мудрая женщина. Противоположности. Небо и земля. Черное и белое. Странно очень, о так удивительно. Я чувствовал себя, словно глотнул вина. Словно опьянел. Это был и танец, это была и жара, которая подняла температуру тела чуть ли не до лихорадочной, это была и симпатичная девченка, отплясывающая со мной так лихо, как будто только этим и занималась.
Хотя кто ее знает, кто она?

Эта девочка пропала после танца. Я не успел увидеть, с кем она стояла из девушек, не успел послать к ней никого. Да и если честно, я не хотел быть извращенцем. Меня словно рвало на половинки то что это была девочка подросток, а я то уже давно перешагнул рубеж детства и подросткового периода. Она еще маленькая, твердил себе я, напившийся и слегка пошатывающийся. Мне надо думать о другом. О отце, о учебе, о… Но все равно, я ее запомнил. Не стал искать на следующий день, когда протрезвел. Она и вправду ребенок. Будет судьба, увижу. Нет, так нет.
В следующий раз я ее увидел там, где не ожидал совсем. Ну вообще!
Я увидел ее в клубе. Она сидела на кожаном диванчике, недалеко от танцпола, и потягивая коктейль покачивала ножкой в такт музыке.
Я наверно должен был к ней подойти взять у нее номер? Но нет… В моей жизни давно прошел период, когда я стал бы клеиться к понравившимся мне девушкам. Тем более к ребенку. Не хотелось чувствовать себя извращенцем.
Я сидел в клубе, и напивался. Повод был.
Я за этот период, почти год а может больше, встретил свою любовь. Девушку своей мечты. Ту, с которой хотел быть до конца своих дней. У нас были разные нации. Но религия одна. И я надеялся что проблем поэтому не будет никаких… Расскажу о ней потом.
Скажу лишь, что в тот вечер, по определенным причинам я был в не духе, потому что были проблемы, и довольно серьезные. Я напивался, пытаясь вытеснить из головы и сердца всю боль, но пока безуспешно.
Та девочка, которая встретилась мне на пути казалось еще в прошлой жизни, сидела одиноко попивая из трубочки молочный коктейль, и кого то выглядывая из толпы. Наверно парня.
Я пьяно ухмыльнулся. Она строила из себя такую недотрогу и святошу год назад, а теперь в клубе шляется.
Если бы я узнал что моя сестра, дочь или жена гуляет после полуночи по таким злачным местам, я наверно покалечил бы их. Я прекрасно знал, какие приключения ищут себе девушки на мягкое место, когда ярко одеваясь вываливаются в клуб.
  Яркое тому подтверждение сидело сейчас рядом со мной и пыталось игриво касаясь моей руки, с сжатым в ней стаканом виски, заинтересовать меня своими впечатляющими размерами бюста и задницы. Меня это никак не проняло, потому что сейчас у меня в голове была совсем другая девушка, и совсем другие планы и мысли.
Когда я снова случайно взглянул в сторону златоволосой девочки, я увидел, как к ней подсел пьяный мужик. Хоть бы парень!..
Наверно, она как Лолита Набокова, способна только старых и притягивать к себе. Хоть бы паренька завела бы себе что ли?

Рука пьяного урода полезла на коленку девочки. Я конечно и сам недавно запал на ее глаза, и даже нескладную по тем временам фигуру, но видеть как ее пытается лапать какой то пьянчуга не смог. Я встал легко, словно не было до этого несколько стаканов самого крепкого алкоголя, и медленно двинулся в сторону столика девушки.
Эта маленькая зараза что то сделала извращенцу, и я даже догадывался что, потому что видел ясно, как тот схватившись за щеку потрясенно уставился на нее. А она, не замечая ничего, отсела на другой конец дивана, и названивала кому то.
События набирали повороты, и я поспешил туда побыстрее, потому что неадекватный мужик привстал со своего места, и направился к ней с сжатыми кулаками. Перехватил его ладонь, прежде чем она опустилась на макушку ничего не подозревающей девчонки, и дернул его в сторону от нее. Дурочка сидела, и даже не почувствовала колебания воздуха, шум и нас. Я был рад, поэтому так же молча потащил в сторонку мужика.
К этой блондинке без мозгов как раз подошла черноволосая девушка. Видимо подруга, которую так ждала эта егоза.
Я вытащил мужика на свежий воздух, подарил на память пару тумаков, чтобы пришел в себя быстрее, произнес речь про УК России, про совесть, и про возможные остатки ума, которые должны помочь ему убраться отсюда подальше,  и с чувством выполненного долга, поплелся обратно к бару, напиваться до беспамятства. К сожалению на свежем воздухе с этим мужиком я сам протрезвел.
На входе слегка запнулся, а когда зашел справившись с ногами, вдруг обнаружил что сжимаю руками, причем прижав довольно близко к себе нетрезвую девченку-ребенка. Ее удивленные глаза были такого удивительного цвета, что я слегка завис. В зале как раз сиял яркий свет, и я мог видеть весь удивительно яркий оттенок зеленого ее глаз. Перевел взгляд на волосы. Мед? Солнечный лучик? Масло сливочное? Какого же цвета ее волосы? Протянул руку к ее волосам, и пощупал. Они были очень мягкими. Я удивился, и хотел спросить слегка шатающуюся девушку, но ее вырвав из моих рук, потащила на улицу ее подружка. Похоже пока меня не было красавица успела хлопнуть не один стаканчик. Не люблю пьянчуг…
Хотя я вру.

Глаза… Наверно они все таки зеркало души. Ее глаза до того запали мне в душу, что я в тяжелый времена вспоминал их. Но больше всего конечно волосы – шелковистые, мягкие, с странным, но очень приятным запахом. И цвет. Солнца. Глупо конечно, сопливо черт бы меня побрал, но это и вправду так. Ее волосы были для меня словно каким то солнцем. Даже спустя много времени иногда разглядывая яркое солнечное небо вспоминал ее.
Она успела засесть мне в душу незаметно. Ее образ – синоним для меня солнечного летнего дня. Желтый и зелёный.

*********
Я часто видел эту девушку, одетую в мешковатые вещи у причала не первый день. Обычно я ее не замечал, потому что она как то сливалась с мутной водой, серыми досками, и обросшей мхом лестницей.
Я обычно делал пробежку по возможности. Могло это получиться в середине дня, утром или глубокой ночью.
Никогда не видел эту девушку чаще раза трех четырех. Я бы ее и не заметил бы, если не переминулся б с ней на лестнице.
Вечерняя прогулка, трусца по лестнице, и вдруг застывшее изваяние. Волосы застилали ее глаза.  Увидел лишь кончик носа и полные потресканные губы. Очень грустные губы. Захотел вызвать у нее улыбку:
-Девушка, может пропустите меня? Тогда возможно я вам магазин подскажу где купил эти кроссы?
Полный игнор, разве что только голову склонила ниже, и направилась мимо меня, аккуратно и обходя меня довольно издалека.
Недоуменно посмотрел ей вслед. Она была какой то странной. Наркоманка? Кто? Или самоубийца? Их с наступлением осени только увеличивается.
Передернул плечами от глупости своих мыслей, и продолжил пробежку дальше, увидев напоследок как она садиться в белую иномарку.
Ну вот, что то я совсем перевозбужденный хожу. Начать играть что ли?
*********

*********
Я учился на экономическом, и неплохо. Отец выбрал для меня специальность еще в школе. Повезло мне что у меня обнаружилась тяга к математике. Возражать отцу мне показалось бессмысленным, потому что он и вправду выбрал самое лучшее для меня.
Первый год обучения как и многие парни я пустил на самотек. Все было для меня интересно. Плюс то что я относился к золотой молодежи сделало меня большим лоботрясом и долбоебом по сути. Отец не стал долго терпеть мою юношескую удаль скажем так, и сослал меня к своему другу, декану какого то факультета, попросив того сделать из меня человека.
Второй курс я провел так же, как и все – пил, гулял, танцевал. Все то же самое, только сейчас делал это не в столице, да и денег теперь практически не было. Отец очень упорствовал в идее сделать из меня свою копию. Видимо старшего Ризвана ему не хватало для этой цели.
Я точно так же, как и первый курс, про***л и второй. На втором меня спас декан. Хороший в принципе мужик. Хоть и обязанный чем то моему отцу, но все равно умный, и проницательный. Спас мою шкуру, а я с радостью было решил было влезть снова, когда встретил свою будущую жену, Амину. Наверно она меня спасла. От безалаберной молодости, от погубленного диплома, от пьяных выходок и много чего. Моя красавица просто ворвалась в мою жизнь. Смела все барьеры, а потом сделала то что я не ожидал от себя – вынудила просто сделать ей предложение. Я не мог отказаться от нее. Не мог пройти мимо, забыть, оставить, сделать вид что ничего не было. Она и только она казалось мне.
Никогда не смогу простить себе, что я позволил случиться этому.
Отступая чуть, расскажу про то, что тоже в свою очередь спасло меня – позволило снова встретиться с шансом на счастье. С Динарой.
До своего любимого Нарика, я конечно встретился с Аминой. Она в моей жизни появилась не благодаря спору, или даже намеку.
Мы с ней просто встретились однажды глазами на занятиях, и я уже не смог их отвести от нее. Она смущалась, краснела, потому что знала – я смотрю на нее неотрывно. Меня привлекло в ней все! Ее смущенный румянец на нежных щеках, ее черные красивые брови вразлет, ее аккуратный носик и ее красивая жемчужная улыбка. Она меня зацепила, что я в тот же день, сразу же после той пары подсел к ней, и попросил номера. Она дала мне, хотя как я знал еще никому не удалось это. А мне она дала с ходу, сразу, просто так. Это вселило в мою душу такую бешенную радость, что я словно укуренный мотался весь день в универе, с широкой до ушей прям оскалом.
Меня закрутило в нее, засосало. Я не мог стоять твердо на ногах, когда был рядом с нею. Она была моим нежным цветком. Нежной и ранимой.

Мы стали встречаться. Три месяца мне хватило, чтобы я решил жениться. Три месяца хватило ее родственникам чтобы понять что мы с ней общаемся, и посадить ее дома, под домашний арест, во избежания смешения крови с другой нацией. Они считали себя чистокровными. Не хотели приблудных детей. Только свое, фирменное. От их тупости, от их идиотизма страдали мы. Не буду расписывать сови мучения, вспоминать их. Это тяжело. Скажу только что после дополнительного месяца такой жизни, я решил ее просто украсть. Тяжело связался с ней, и договорившись встретиться рано утром, я ее украл.
В тот же день мы  мечеть, и совершили обряд свадебный – никах. Священнослужителю объяснили что единственной причиной по которой нам не разрешают брак родители невесты – это разные национальности. В Исламе это не является причиной для отказа, это только порицается. Я был счастлив, что теперь она моя жена.
Мы укрывались с ней около двух месяцев, на съемной квартире. Жизнь с нею была для меня счастьем. Тем, чего в своей семье я к сожалению так и не увидел. Два месяца в побеге, в попытках уговорить  ее родителей дать их благословение на наш брак, два месяца мучений и томительного ожидания. Но только проклятия мы слышали в ответ.
Через два месяца, в один погожий день, вернувшись пораньше я не застал ее дома. Ее вещи, привезенные с собой из дома, вещи купленные со мной… Все осталось лежать. Исчез паспорт.
Я озверел. Помчался к ее родне, но они мне только врали, говоря что ее нет у них. Говорили что она убежала от меня. Что я виноват, и что лишил их дочери, а себя жены. Я не верил им до последнего. Не верил…
Через две недели, ее младшая сестра плача сообщила мне место, где похоронили мою жену с не родившимся нашим ребенком.
На кладбище, стоя на коленях перед ее могилой, я увидел своими глазами то, что эти звери скрывали от меня.
Узнал позже, что у нее от стресса началось кровотечение, но ее родные надеялись что у нее будет выкидыш. До последнего ждали, надеясь что плод умрет. Они не хотели «нагулянного» от неизвестно кого ублюдка. Они переждали. Она умерла вместе с ребенком. Умерла…

все, я тут и засела за проду.
приветик всем!!! )))))))

Я смутно помню тот период, когда душа омертвела. Все так расплывчато вспоминается. Я рад. Не хочу испытать вновь ту жажду мести, вендетты что я испытал тогда. Я каким то чудом, милостью Аллаха ко мне сдержался от убийства ее семьи. Всей. Хотелось убить их от стариков до детей. Зарезать. Не было в душе никакой жалости к таким зверям, не было просто.
Они конечно все осознали. Только осознали все поздно.
Предрассудки… Дикость… Темнота и безграмотность…
Я не смог бороться со всеми, я просто не успел… А может я просто был слишком слаб.
А моя любовь была незрелой, неокрепшей . Я был тогда совсем зеленным, слишком слабым и не смог защитить ее ото всех. Я обещал ей тогда очень много – было так много планов на будущее. Я сидел на диване, притянув ее в свои объятия, нежно разглаживал ее волосы, и мечтал вслух о большом доме, полным детей, радости и счастья. Погорячился. Сглазил быть может…
Но я виноват, что не смог ее уберечь. Сидел, идиот, почти у них перед носом, слишком долго тянул с конкретным визитом в их дом, с обыском. Не хотел позориться. Гордость… *****!
Я виноват. И не забуду, об этом пока буду жить.

Несколько месяцев приходил в себя. Если бы Амина не приходила бы ко мне, я сделал бы то, за что попал бы в ад. Но без нее не хотелось жить. Душила такая тоска, такая мука что хотелось когтями разодрать грудь, добраться сердца, и сжать его в тисках, чтобы оно наконец замерло, перестало так болеть. Рад что остался жив.  Рад что Амина отпустила меня. Что я отпустил Амину. Конечно очень долго пришлось понимать, что нельзя жить прошлым, что нельзя мучить душу любимой, которую я не мог просто забыть. Не тронул квартиру, ничего там не трогал. Только через год, я смог туда зайти, и собрать все вещи.
Аллаху было угодно столкнуть меня с этим. Я сделал в своей жизни то, что никогда не было до этого, то, с чем невозможно было практически бороться. Я остался жить. Мертвый, но живой.
Не верил ни в кого, ни во что. Стал циником, в какой то степени ублюдком.
Работа стала моим спасением, учеба – причиной забыть свою боль, отвлечься.
Отец был горд мной, когда я пришел в себя. О Амине он узнал обо всем слишком поздно. А возможно он только и был рад тому что случилось, не знаю. Я взялся за голову, занялся учебой, работой. Стал вторым Ризваном.
Со временем одержимость работой пошла на убыль. Я смог выйти на путь, который вывел меня из могилы. Я стал жить. Существовать. Безрадостно. Безразлично.
Мама бедная пыталась меня женить, и не раз. Но я не мог даже слышать об этом. Не мог даже смотреть в таком свете на других девушек. Я позволял себе расслабиться в объятиях далеко не целомудренных девушек, с которыми встречался после работы в сауне, или в гостинице. Но чтобы снова жениться? Чтобы ввести в свой дом, в свою жизнь, и пустить кого то в сердце? Как Амину?
Такой как Амины не было. И я не хотел даже слышать об этом. Мать перестала досаждать, когда родились внуки от старшего сына, но я все равно ловил на себе ее полные боли взгляды.
Я снова вернулся в тот город. Наш весь бизнес был в Москве, но меня постоянно тянуло что то обратно. Первый время я боялся об этом даже подумать. Казалось что я как маленький мальчик буду плакать каждый день, живя рядом с могилой жены и сына. Я думал что это сын. Представлял его, и от одних только мыслей о том, что было бы если? – меня просто трясло. Я боялся мыслей, воспоминаний. Когда прошло время, которое собрало в один тугой комок то что раньше было сердцем, я смог отпустить воспоминания. Я смог поехать туда, смог зайти в квартиру, смог убрать все, и оставив все самое необходимое, отправить обратно ее родне. Они взяли, а я больше с ними не связывался. Не хотел вспоминать просто о том что они еще живы, что не сдохли.
Квартира обустроилась с помощью дизайнера в совершенно другом стиле, который полностью уничтожил у меня ощущение, что в этой квартире жилы мы с Аминой. Это было то, чего я добивался. Забыть на время. После стало чуть легче, боль переросла в тоску, которая уже не так сильно трепала как то, что трепало меня в первое время.
Открыл контору тут, и обустроился окончательно. Это было важно. Московской фирмой управлял отец и Ризван, а я расширял потихоньку и в других городах влияние нашей финансовой империи.

В то утро, я совершенно случайно оказался в универе, где учился раньше. Поздоровался с знакомыми парнями, и отстал в стороночке. Звякнул звонок, и вскоре полились студенты из узких дверей, и быстро заполнив все свободное пространство, оттеснили пацанов в угол.
Ибрагима я знал не первый год. Из богатой семьи, ничем не обиженный – не внешностью, ни обаянием. Много девченок, хорошая машина и много друзей.
Что нас отличало друг от друга… В его возрасте, я познал что такое цена деньгам, счастью и доверию.
Они не знали, никто не знал что я из богатой семьи. По крайней мере я это не афишировал, и старался скрывать это как можно дальше. Амина умерла, так и не узнав о моем состоянии.
Не хотелось мне внимания. Ненавидел его, потому что в столице мои деньги были медом для слета всяких насекомых и паразитов. Повторения картины не желалось, поэтому молчание обошлось мне очень даже легко и просто. Это была свобода. Настоящая. Быть не сыном своего отца, не одним из наследников  крупной империи, или быть предметом спора у девушек, в качестве приза. Тут было так, как хотел я.
Стоя рядом с этим самоуверенным парнем, в сторонке, в тени всей бурной кипящей энергией жизни студентов, я уловил тот момент, когда Ибрагим встретился впервые с той девушкой, которой было безразлично с какой моделью телефона он ходит, и настоящая ли у него его белоснежная улыбка. Ей было пофиг, а само это лицезрение было высшим блаженством для всех, кто там стоял. Всегда щекочет нервы, когда самого крутого отшивает невзрачная девочка.

Я вгляделся в нее, и вдруг по нервам прошлась искра. Я ее знал. Я ее видел. Та, которая закрывается от мира своими темными волосами. Почему узнал, не понятно. Я даже лица не видел. Но стоя от нее в полутора метре, видя ее ручку в руке Ибрагима, я не мог понять почему мне не безразлично, то что ожидает эту девочку.
Бросать неосознанный вызов самому самоуверенному и наглому парню было неосмотрительно. Тут цена поднимется в два счета, и наверняка в игре будет ее невинность за неделю или меньше.
Игра… Укрощение строптивой. Так красиво называлось то самое отвратительное, что мне пришлось видеть тут. Хуже того, я был довольно частым игроком до встречи с Аминой.  Но я играл по грязному только раз, когда слишком много выпил, и согласился на слабо. Та девушка не была невинна, так что мы доставили друг другу обоюдное удовольствие. Но слава обо мне, как о Казанове, горячем горце распространилась подобно лесному пожару. Пытаться что то исправить было не в моих силах, и желании.  Тот период, когда было только веселье, девочки, выпивка и травка.
Другие парни заходили дальше и глубже – невинная девушка.  Обязательно невинная, и обязательно лишить ее последнего, за какой либо, установленный срок. Гулять нормальная не будет, думалось мне сперва, и я как то снисходительно смотрел как соблазняют и развращают молодых девушек, даже девочек.
Но стоя сейчас, среди загоревшихся азартом парней я понял, что это самое мерзкое что можно сделать. Меня окатила такая сильная волна гнева ко всем, что я сжал кулаки, пытаясь сдержать себя в руках.
Когда Ибрагиму выдвинули план соблазнить мышку, я приняв расслабленную позу, с издевкой взглянул в его сторону, отвернулся и словно в никуда кинул слова.
-Я тоже принимаю участие, если не сдрейфишь.
Парни заулюлюкали, засвистели, а Ибрагим с каким то удивлением взглянул на меня.
-Ты даже не учишься тут. Зачем тебе это? Как ты ее застанешь? Мне кажется будет тебе труднее чем мне. Это несправедливо по отношению к тебе.
Смотрит на меня, в глазах насмешка.
Я презрительно скривил уголок губ.
-Даже не учась с ней, не видя ее каждый день, я смогу сделать ее своей. Мне кажется тебе придется даже … слегка труднее.
Я посмотрел прямо на него, разглядывая его с показным веселием.
Парни пришли в восторг. Ибрагим помрачнел, и теперь смотрел на меня с незаметной толикой ненависти и гнева. Ух ты! А мальчик то злиться что игрушку потащат! Пришлось вмешаться, пока не стало поздно менять условия спора.
-Только играем мы до первого поцелуя. Срок один месяц. Цена... Машина?
Я улыбнулся, и посмотрев на него, спросил взглядом "Не много для тебя? Потянешь?"
Ибрагим промолчал как ни странно, а его друзья разочаровано выдохнули. Им хотелось крови и зрелищ.
-Хорошо.
Мы сжали друг другу руки, а Вадим разбил наше пари.
Кто то вопил про то что возвращается легенда универа, и покажет еще один мастер класс, кто то ехидно делал ставки, кто проиграет, кто выиграет.
А я... Я знал что не допушу того, чтобы она оказалась в руках, а тем более в постели Ибрагима.

все на сегодня что ли
сладких!!!

Кто то вопил про то что возвращается легенда универа, и покажет еще один мастер класс, кто то ехидно делал ставки, кто проиграет, кто выиграет.
Я тяжело вздохнул. Зачем мне это нужно?
Оглянулся вслед девчонке,  и снова вспомнил ее привычку кусать  губы. Глупая привычка…
Зачем мне надо было это?
Я лукавил перед собой, когда задавал себе этот вопрос. Уже наверно потому что я знал ответ. Меня она как то задела. Я не смог почему то забыть тот момент, когда встретился с ней на тренировке. Почему? Что в ней такого?
Этот вопрос так взволновал меня, что я решил немедля пойти поискать ответ.
Распрощавшись с парнями, я направился в ту сторону, куда она исчезла. Подходя все ближе, стал замечать как было малолюдно.